Слово, идея, концепция – важнейшие ипостаси архитектурного творчества

Относительно недавно на международном семинаре, посвященном новой архитектуре в историческом центре Северной столицы, своим опытом делились известные и успешные петербургские архитекторы. Один из них в процессе дискуссии с неоспоримой убежденностью произнес (цитирую почти дословно): «Для меня архитекторы делятся на тех, кто рисует, и тех, кто болтает!» На это искреннее высказывание невозможно было не обратить внимание. Вполне возможно, что эти слова – плод принципиальной нелюбви к прессе. Но есть ведь и иная, настоящая литература об архитектуре, и ее тоже нужно читать, а не просто смотреть картинки. А может быть, подобный негатив – рецидив «звездной болезни»?

Сентенцию о делении архитекторов «на тех, кто рисует, и тех, кто болтает» с основанием могли бы произнести в 60–70-е годы прошлого века наши учителя по кафедре архитектурного проектирования профессора Е.А. Левинсон, И.И. Фомин, А.К. Барутчев. Могли бы произнести, опираясь на свой опыт взаимодействия с государственными и партийными органами. В те годы я был аспирантом кафедры и хорошо знал ситуацию. С уверенностью могу заявить: могли бы, но вынуждены были молчать.

Названные мной уважаемые и любимые архитектурным сообществом профессионалы были интеллектуалами. Они прекрасно понимали, что архитектура – неотъемлемая часть культуры: и гуманитарной, и технической. Они с уважением относились к той части архитектурной теории, которая занималась теоретическими проблемами города и успехи которой были очевидны. Так же как и к той части научных знаний, которая развивала типологию зданий и достижения которой были также несомненны. Но мои учителя с недоверием относились к идеологическому словоблудию, пытавшемуся постоянно разделять архитектурные формы на НАШИ и НЕ НАШИ. К сожалению, это стало неизбежным, когда архитектура стала частью коммунистической идеологии. Естественно, профессора кафедры категорически не принимали попыток идеологов от искусства доказать, что социалистический реализм во всех его проявлениях – высшее достижение цивилизации (к счастью, таких идеологов-«ученых» на кафедре архитектурного проектирования не было).

Однако стереотипы недоверия к теории формо-образования, значимости идеи, слова как определенное наследие советского периода в профессиональной среде все еще существует. Но КОНТЕКСТ, в котором мы живем и работаем сегодня, совершенно другой. Страна наша нынче другая. И архитектура становится другой. Вместе с мировым зодчеством она входит в пространство постиндустриальной цивилизации. Ранее недоступный синтез техники и искусства теперь с помощью высоких технологий может стать реальностью. Это открывает путь к «говорящей» архитектуре, что требует нового качества в решении двух важнейших и вечных проблем.

Одна из них – «Как говорить?» Одной лишь гармонизации материально-технического содержания формы недостаточно – необходимы атрибуты языка искусства: слова, знаки, метафоры, образы.

Другая проблема – «О чем говорить?» Но, чтобы понять это, нужны идеи и концепции. Которые могли бы реализовать идеалы (или их различные грани) постиндустриальной цивилизации, главные цели которой:

• ориентация на мир Человека,
• всемерная интеграция мира Человека и мира Природы,
• обеспечение прочности, надежности, разнообразия и экологической безопасности контекста такой интеграции,
• использование в построении подобного контекста не только рациональных, но и чувственных факторов, отражающих культурную самобытность и языковое разнообразие.

Каждый архитектор может быть самому себе и историком, и теоретиком. Его творческая концепция всегда может стать средством создания полноценной формы. Таких архитекторов не много. Но они были, есть и будут. Важно, чтобы появлялись их авторские признания.

В свою очередь, анализ архитектурных форм и вербальных моделей, определяющих процесс их создания, – необходимый материал для совершенствования теории формообразования, которая вовсе не является книгой рецептов. Это анализ принципов формообразования и инструментов. На которых архитектор «играет», освобождая и мобилизуя свою творческую энергию.

От теории формообразования – прямой и важный выход на прикладные исследования по совершенствованию методики архитектурного проектирования, что является доминантой в подготовке архитектора. Это и послужило главной причиной создания в 1981 году Российской академии архитектуры и строительных наук (РААСН). Своим уставом она провозгласила и закрепила необходимый паритет архитектурно-градостроительной науки и практики как важнейшее условие плодотворной работы. Этому, безусловно, будет способствовать Московское отделение Международной академии архитектуры (МААМ).

Необходимо принять простую истину: ни практика, ни наука не могут существовать друг без друга. Без науки и истории архитектура обречена на отставание и неприятие.