Петербургский двор: малая родина или ничейная зона?

История и география

Городская ткань европейских городов или их районов, застраивавшихся в XVIII веке, похожа: регулярная сеть улиц, застройка зданиями по линии улиц, правильная геометрия площадей. Однако в Петербурге среднее расстояние между улицами, а следовательно, и размеры кварталов значительно больше. Многие кварталы имеют размеры между улицами в 300, 400 и даже 500 м и территорию в 12-15 га. Чемпионом является квартал между Невским проспектом и улицей Белинского длиной вдоль Литейного проспекта 600 метров. Для европейских городов – ровесников Петербурга кварталы размером 250х150 м называют «очень большими» (1).

Причина образования «больших кварталов» лежит в специфической истории развития города:
• Хозяйственные «дворы» (Смольный, Литейный и пр.).
• Усадьбы вельмож и дачи, обязанные, по прихоти Петра I, иметь доступ только с рек и каналов (например, дворец Разумовского и прилегающие дворцы на Мойке).
• Императорские резиденции с парками (Итальянский дворец и Итальянские сады от Фонтанки до Лиговского канала).
• Казарменные городки, образованные в конце XVIII века вместо полковых слобод (Преображенский полк на Кирочной улице).
• Участки крупных частных застройщиков на месте огородов в конце XIX века (Каменноостровский проспект).

Развитие европейских городов, которые в большинстве своем старше Петербурга, не встречало в XVIII веке подобных задач. Как правило, эти задачи решались в более ранние периоды их истории и на ранее освоенных участках. Соответственно, «большие кварталы» встречаются там реже.

Причиной сохранения сети улиц, сформировавшейся в Петербурге в XVIII веке, вплоть до начала XX века была коммерческая выгода: при любых продажах частей участков и реконструкциях территории изъятие земли под пробивку новых улиц было нежелательно. Показательно, как десятки лет добивалась Городская Дума пробивки Надеждинской улицы (Маяковского) от Малой Итальянской улицы (Жуковского) до Невского проспекта.

География и история

«Проходные дворы», как транзитная территория, всегда были частью городского общественного пространства. Они открыты любому горожанину, по крайней мере в дневное время (вспомним дворников, до 50-х годов запиравших ворота на ночь). Как описано в очерках городской жизни, например, в книге Пыляева (2) или в сборнике «Физиология Петербурга» (3), с XVIII века во дворах располагаются магазины и мастерские, устраиваются представления уличных актеров и даже отмечаются религиозные праздники – так неожиданным образом используются дворы вокруг Сенной площади во время еврейского праздника Кущей (2).

Дворы жилых комплексов, построенных в начале XX века в «больших кварталах», например, дома Сюзора, имеют архитектурное оформление, соответствующее городскому общественному пространству (рис. 4). Заметим попутно, что в Петербурге почти отсутствуют маленькие городские площади, на которых в европейских городах сосредоточена большая часть общественной жизни. Дворы, прежде всего «проходные», приняли на себя те же функции.

В конце периода естественного развития городской ткани Петербурга, т. е. в начале XX века, некоторые «проходные дворы» стали перекрывать крышами и они превратились в операционные залы банков и торговые залы. Есть и примеры создания многофункциональной внутриквартальной улицы, пассажа. Первый пассаж, «Пассаж», возник в середине XIX века. Недавние опыты развития такого рода — Невский палас, Дворы Капеллы, Атриум на Невском и другие. Однако большая часть «проходных дворов» и сейчас остается жилой.

История и русский язык

Лексический анализ терминов, применявшихся для описания застройки Петербурга в XVIII—XX веках, дает возможность порассуждать об эволюции города в связи с событиями русской истории. Наиболее богатыми по лексике оказываются эссе и очерки, посвященные «физиологии» города, подражающие французским книгам о Париже начала XIX века, а также путеводители (4-10).

В XVIII веке происходила замена старославянских слов на неологизмы: «светлицы – покои – комнаты – помещения», «хоромцы – особняк», «слобода – рота – улица».

Еще одна тенденция – постепенное вытеснение некоторых слов другими, ставшими более употребительными: в XVIII веке ряд домов вдоль берега реки назывался «линия», в XIX веке – «набережная линия или набережная улица», затем просто «набережная».

Заметно заимствование иностранных слов, которые вытеснили русские: «светоч – факел», «ярус – этаж», «сад — парк», «дикий камень — гранит». До середины XVIII века преобладают заимствования из голландского и немецкого языков, затем — из итальянского и французского, что соответствует культурной ситуации в Европе и в России. Новая, иностранная по происхождению лексика появляется и в связи с заимствованием иностранных образцов застройки: «павильон, балкон, курдонер, брандмауэр, мансарда».

Применительно к теме дворовых пространств, можно заметить изменение значения самого русского слова «двор». В начале XVIII века оно означало участок с расположенными на нем зданиями различного назначения: «двор боярина Имярек», «Литейный двор». После введения регламентов, предписывающих располагать основное здание участка по линии улицы, слово «двор» стало означать не весь участок, а пространство в середине участка, между основным зданием, боковыми и задними корпусами. Когда застройка стала соединяться в сплошной фасад вдоль улицы, появилось и новое слово «подворотня», означавшее новый элемент городской ткани.

Заметно, что наиболее значительные изменения лексики происходили в 1750–1770-е годы и в 1930–1950-е годы. Так, при публикации в 1778 году отрывка из первого путеводителя по Петербургу А.И. Богданова, написанного в 1751 году, издателям пришлось сильно отредактировать текст, чтобы сделать его понятным читателям. То же произошло при первом полном издании в 1799 году.

Для второго периода значительных изменений лексики характерны идеологические кампании Советской России, которые были направлены и на формирование нового языка, что описано у Орвелла и Булгакова. Если учесть значительную консервативность и реакционность живого языка, то ясно, что причина изменений должна предшествовать самим изменениям на 20–30 лет (срок смены поколений). Этой причиной являются, по-видимому, самые крупные социально-экономические преобразования, которые происходили в российском обществе: реформы Петра I 1700–1720-х годов и революция 1917–1925 годов.

Концепции застройки второй половины XX века почти изгнали слово «двор» из профессиональной лексики. Граница между общегородскими и жилыми пространствами отсутствует, застройка разомкнута, пространство между рядами жилых домов потеряло специфическое название. С конца 50-х годов стали применяться абсолютно одинаковые по форме здания. Новая практика застройки привела к появлению таких новых терминов, как блок, секция, микрорайон, типовой проект. Вместе с двором исчезла и «малая родина», появилось отчуждение человека от места жизни, анонимность, «ничейность» пространства. Социологи говорят о деперсонализации застройки, отсутствии идентификации места и личности.

Дворы в центре города, если они сохранили свою публичную жизнь, становятся все более запущенными. «Малая родина» приобрела грустные черты бронзовой собачки Гаврюши, приносящей счастье просителям во дворе на Малой Садовой улице (рис. 4).

ОЖД (основы жизнедеятельности)

XXI век дарит надежду. В Европе уже снесли почти все многоэтажные «большие ансамбли» и заменяют их традиционной застройкой с более низкой плотностью населения. Новое строительство вернулось к средней и малой этажности и замкнутым жилым пространствам, дворам, но с новыми чертами.

Во Франции внедряется принцип «полузамкнутых кварталов». В Англии строят комплексы, в которых на широких платформах стоят малоэтажные жилые дома с внутренними дворами на крыше паркинга. В Голландии появились малоэтажные жилые комплексы - «замки», в которых внутренний двор похож на средневековую площадь, а между комплексами простираются луга, пруды и дороги.

Попытка создать малоэтажную застройку с оригинальной структурой внутренних дворов чуть было не осуществилась в Петербурге, в комплексе «Балтийская жемчужина», по проекту английских архитекторов. Полузамкнутые жилые дворы были разделены на транзитную пешеходную зону в уровне земли и коллективную жилую территорию на крыше паркинга (рис. 2). Так предполагалось снять  конфликт между жилой и общественной функциями. Однако застройщик предпочел застройку с большей плотностью и выбрал другого проектировщика.

Еще одна попытка получить гуманное дворовое пространство связана сейчас с проектом «Набережная Европы» (рис. 5). Посмотрим, чем она закончится. Пока, под давлением застройщика, дворы из «французских полузамкнутых» превратились в почти полностью замкнутые, что сделает Родину их жителей несколько более суровой. И все же своей...


Ссылки:
1. Ж. Кастекс. Планировочная структура города Версаль. 2003.
2. М.И. Пыляев. Старый Петербург. 1889.
3. Физиология Петебурга. 1845.
4. А.И. Богданов. Описание Санкт-Петербурга. 1749–1751.
5. И.Г. Георги. Описание российско-императорского столичного города Санкт-Петербурга и достопамятностей в окрестностях оного. 1794–1796.
6. Журнал «Зодчий». 1910.
7. Н. Анциферов. Душа Петербурга. Петербург Достоевского. 1922–1923.
8. Путеводитель по Ленинграду. 1931.
9. Энциклопедический словарь «Ленинград». 1957.
10. Архитектурный путеводитель по Ленинграду. 1971.