Характер – нордический!

Хочу сразу оговориться. В названии очерка нет ни иронии, ни насмешки, ни желания пошутить, тем более, что Святослав Гайкович – фигура известная, яркая и заметная в архитектурном сообществе, о чем свидетельствуют его почетные звания, должности, дипломы, медали и достаточно большой ряд крупных проектов, как осуществленных, так и готовящихся к осуществлению. Мне, как его коллеге и современнику, вспоминается эпизод первого с ним знакомства.

 В те годы, а было это, кажется, в 1970 году, я работал в 16-й мастерской Ленпроекта. Ею руководил в ту пору архитектор Илья Николаевич Кусков. Илья Николаевич был широких и вполне либеральных правил. Так, например, он любил устраивать коллективные обсуждения проектов, которые разрабатывались под его руководством. На этих обсуждениях высказывались все, без рангов и различий.

 К обсуждению довольно скучного проекта очередной серии типовых крупнопанельных типовых домов был привлечен и практикант архитектурного факультета Института Репина Слава Гайкович, не знакомый с трудностями жизни под игом строительного комплекса.

 На всю жизнь, пожалуй, запомнил я его короткое и яркое выступление, которое закончилось эффектной и вызывающей фразой: «Считаю, что автор потерпел фиаско»! Произнесенное было подобно разорвавшейся бомбе. От скромного и молчаливого практиканта мало кто ожидал такой смелости. Я вспомнил об этом почти пятьдесят лет спустя потому, наверное, что категоричность молодого человека и на меня произвела большое впечатление.

 Более того, я думаю, что многие последующие достижения архитектора Святослава Гайковича выросли из этой фразы, ибо честность в выражении профессиональных взглядов, а также умение их формулировать - характерная особенность С.В. Гайковича как архитектора.

 Закончив архитектурный факультет в 1971 году в мастерской А.К. Барутчева, молодой архитектор оказался в четвертой мастерской «Ленпроекта».

 За годы работы в этой мастерской С.В. Гайкович приобрел огромный профессиональный опыт, главным образом погружаясь в такую важную сферу архитектурной работы, как проектирование жилья.

 В этом очерке, не претендующем на всесторонний охват творческой деятельности Святослава Владимировича, скажу кратко, что в годы, предшествующие появлению новых экономических отношений в стране, молодой зодчий приобрел и опыт, и авторитет, и уважение в профессиональной среде. Поэтому, когда появилась возможность самостоятельной и вполне независимой работы в качестве руководителя собственной творческой архитектурной мастерской, он не преминул этим воспользоваться.

 С этого момента начинается расцвет творческой деятельности С.В. Гайковича и как архитектора, и как руководителя, и как человека широкой публичности.

 Этому, безусловно, способствовала и стажировка в 1995 году в американском Сиэтле, где Святослав Владимирович изучал опыт работы заокеанских архитекторов. В связи с этим хочется особенно подчеркнуть, что западный опыт, западная культура, в том числе и архитектурная, всегда привлекали его внимание и придавали новые и новые импульсы к творчеству.

 Любопытно, что интересным и убедительным примером такого отношения к архитектурной работе является проект собственного дома, реализованный несколько лет назад на Карельском перешейке. Не вдаваясь в детали этого проекта, скажу только, что Святославу Гайковичу сполна удалось реализовать качественные принципы рационального подхода к делу, лишенного стилизации и попыток «рисования красивого фасада». Характер проекта, так сказать, нордический. В этой компактной постройке, как мне представляется, соединились рациональность с остроумной организацией пространства, не лишенной художественного и конструктивного изыска.

 Я думаю, что со временем анализу всего творчества С.В. Гайковича будет уделено достаточно и места, и времени. В этом же очерке я попытаюсь сконцентрировать свое внимание на одном ярком и, как считают некоторые исследователи, «неоднозначном» проекте.

 Я имею в виду проект крупного комплекса с довольно странным названием «Толстой сквер». Наверное, это не самое лучшее название для многофункционального центра в Петроградском районе Петербурга. Однако дело, я думаю, не в названии, а в самой сути архитектуры этого весьма заметного сооружения.

 Задуманный в 2006 году как театр «Лицедеи», этот объект за годы проектирования, да и строительства, превратился в крупный современный общественно-торговый и культурный центр, где нашлось место и известному на весь мир театру, и бизнес-центру, и торговле, и многому, многому другому.

 Как говорит сам автор, мотором интриги стал директор театра, его режиссер и актер Виктор Алексеевич Соловьев. В таком крупном проекте, как театр «Лицедеи», да еще в границах исторического центра, роль заказчика трудно переоценить. Не являясь участником проекта и опираясь только на признания автора, могу предположить, что Виктор Алексеевич действительно внес большую лепту в проект и его реализацию. Однако вернемся к самому проекту.

 Площадь, отведенная под строительство театра, достаточно велика и составляет около 0,4 га.  Первоначально полезная площадь театра с залом на 350 мест составляла около 80% всей общей площади. За время проектирования это соотношение существенно изменилось и к окончанию строительства составляло всего только 20%. Такими оказались реалии того времени.

 И нужно признать, что, существенно влияя на финансирование проекта и его реализацию, реалии эти не могли не найти своего выражения в плановой структуре комплекса. Так внутри здания появился огромный атриум, отданный торговле и общественному питанию. Размещение этой развитой технологии на трех этажах атриума, к слову сказать, не всегда и не везде оказывается логичным, тем более, что скромные, но уютные и симпатичные театральные помещения оказались как бы на задворках четвертого этажа. К этому нужно заметить, что главный «мотор» интриги В.А. Соловьев не смог отстоять свои права, как владельца театральной собственности, смирившись с ролью арендатора, что, разумеется, существенно ограничили его в возможности реализации творческих проектов.

 Впрочем, упрек следует отнести скорее городскому правительству, которое не смогло обеспечить всемирно известному театру должную поддержку, в том числе и финансовую. С.В. Гайковичу, как автору и руководителю творческого коллектива, несмотря на вышеперечисленные трудности и противоречия, удалось найти необходимый баланс в соотношении художественности и рациональности.

 Это проявилось в раскрытии духа театральности в художественном решении главного фасада. Вот почему «готичность» романтических мотивов легко читаются в прорисовке угловых башен с узкими проемами и куполами, взятыми в оправу легких колоннад. Да и овальные окна, глазницами взирающие на зрителя, так же активно работают на этот образ. И работают, надо сказать, отменно.

 Скульптурно прорисованные консоли колонн первого этажа тоже привлекают внимание, усиливая пластику фасада. Позволю высказать осторожное сомнение в стилистике витража, «разрезающего» фасад на две равные доли. Признавая его важную роль в структуре внутреннего пространства, не могу избавиться от ощущения все же определенной избыточности. Впрочем, это - субъективное впечатление, и оно, разумеется, не может перечеркнуть очевидные достоинства целого.

 Яркий фрагмент, появившийся на архитектурной карте нашего города, несомненно, является событием, и со временем, я уверен, станет такой же важной его частью, как и многое, многое другое из того, что мы любим, помним и ценим в многоликой палитре Петербурга.