Архитектор может всё?

Однако прежде зададимся вопросом: борьба художника с внешними обстоятельствами – объективно неизбежна или это специфика нашего общества и является роковым следствием ментальности народа российского, власти российской и её исторической сущности, которая складывалась на протяжении последних ста лет?

 Разумеется, никто не станет оспаривать феномен сужения свободы творчества, имевший место в советской России, ибо жёсткая идеологическая доктрина, опиравшаяся на утопические представления о том, что государство своим гражданам должно предоставлять жильё бесплатно и безвозмездно, равно как и многие другие социальные услуги, закономерно утыкалось в проблему нехватки финансовых средств. А если учесть ещё и гигантские затраты бюджета на содержание армии, то вечная нехватка средств была хронической болезнью страны, ставшей на путь беспрецедентных социальных преобразований.
Вот почему архитектор в своей работе во главу угла вынужден был ставить задачу экономии финансовых ресурсов. Это обстоятельство всегда было постоянным спутником творческих исканий.

В связи с этим вспоминается эпизод, рассказанный мне мастерами старшего поколения, которые были свидетелями курьёзного разговора выдающегося финского архитектора А. Аалто с представителями ленинградских властей, пригласивших классика современной архитектуры посетить город с дружеским визитом. Объезжая кварталы первых крупнопанельных жилых домов, чиновники с гордостью говорили о масштабах и темпах этого строительства. Мудрый мастер, выслушав их, с недоумением произнёс классическую фразу:
– Эти временные строения предназначены для чего?

 Опытный мастер не мог себе представить, чтобы пятиэтажные «хрущобы», как метко позднее их окрестили соотечественники, можно было бы считать архитектурой.
Однако именно эти кварталы и являлись точным архитектурным выражением социальных и идеологических идей в нашей стране того времени.  Социальный эксперимент надо было поддерживать финансовыми средствами, которых всегда было недостаточно, что, в сущности и определяло тот внешний фактор, коренным образом влиявший на смысл деятельности архитектора – творца.

Что происходит сегодня?

 В наше время всё происходит с точностью наоборот. Проблема стоит не в фокусе поиска финансовых ресурсов, а в эффективности их использования.
Логичный, с точки зрения инвесторов, подход реализуется в довольно парадоксальной форме. Поиск эффективных решений фиксируется в плоскости извлечения сверхприбыли частными инвесторами, которые заинтересованы в получении максимального выхода жилой площади с квадратного метра застройки любыми путями.
Таким образом, мы становимся свидетелями развития иной крайности, равно удалённой, впрочем, от истинных целей архитектурной работы – создания благоприятных условий для жизни обыкновенного гражданина, независимо от его социального статуса в структуре общества.

 Представляется, что мы являемся в очередной раз участниками рискованного эксперимента, но с противоположным знаком. Если в первом случае главная цель творческой деятельности архитектора в области жилищного строительства состояла в ускорении строительства и перевода его на рельсы промышленного конвейера, то в последнее время во главу угла ставится проблема реализации спроса под углом извлечения прибыли, но с учётом роста эффективности строительства «вглубь», а не «вширь». Такой подход, в сущности, мало чем отличается от прежнего, так как в обоих случаях в приоритете оказываются количественные, а не качественные показатели. Так становится неизбежным рост этажности квартальной застройки в ущерб качеству жизни потребителя, обыкновенного гражданина или, как принято, увы, говорить – «пользователя».

А что же художник?

 Как реагирует на эти обстоятельства архитектор, который не может не жить в координатах художественного образа?

 Да, художник обязан выживать в «предлагаемых обстоятельствах». Такова природа художника и его творчества. Архитектурная работа, несмотря на свою особую социальную роль, не является исключением.

 В советское время, когда роль государства имела особое значение во всех сферах человеческой деятельности, не лишним будет вспомнить и немалые достижения градостроительной науки, в частности, в области планировочных решений внутриквартальных пространств. Результаты этой работы заметны и в наше время, когда микрорайонные пространства, воспетые ещё известным теоретиком профессором Л.М. Тверским, радуют своей теплотой и масштабностью. В них подросли деревья, появились элементы малой архитектуры на детских площадках и т.п. К сожалению, этого не скажешь о современных кварталах многих спальных районов мегаполисов, в том числе и в Петербурге. Неслучайно поэтому известные и опытные мастера архитектуры в Петербурге стараются не участвовать в практике коммерческого высотного строительства жилья. Огромные и протяжённые стены домов, вырастающие в спальных районах, безусловно, экономически целесообразны, но эстетически и психологически – антигуманны.
А вот пятиэтажки шестидесятых, несмотря на убожество и примитивизм архитектуры – сегодня выглядят вполне достойно, масштабно и человечно. Парадоксально, но факт: в пятиэтажных домах Щемиловки или кварталов Чёрной речки жить комфортнее и здоровее. Увы, но этот опыт уже не определяет вектор развития. 

 После слома советской системы, когда в лице заказчика анонимно выступало государство, пришло время собственника, инвестора. А, как известно, «кто платит деньги, тот и заказывает музыку». Незаметно, исподволь на вершине пирамиды от зарождения замысла до его реализации стала вырисовываться фигура «хозяина», собственника – фигура главенствующая и во многом решающая.

 Вначале эта фигура у многих вызывала иронию. Выработался даже своеобразный стереотип в речевом лексиконе, некий набор слов, выражавший приход нового стиля общения, новой формации экономических отношений. «Малиновые» пиджаки становились символами нового времени. «Бандитский капитализм» вступал в свои права и часто становился решающей силой в формировании стилевого оформления эпохи.

 К счастью, уже в нулевые годы наметился перелом в структурном становлении новых экономических отношений. Постепенно роль архитектора стала возвращаться на круги своя, и работа мастеров приобретала всё большую роль на рынке.

 Возвращаясь к теме, поставленной в заголовке статьи, хочу высказать несколько субъективных мыслей сугубо профессионального свойства. Как уже говорилось, архитектор, подобно актёру на сцене, в своей практической работе вынужден работать в системе предлагаемых обстоятельств.

 «Предлагаемые обстоятельства» в данном случае – это наметившийся тренд в сторону увеличения этажности объектов многоквартирного строительства.

 Так, к сожалению, реализуется воля архитектора в новых «предлагаемых обстоятельствах».
Уверен, что переходный период засилья коммерческого жилья закончится и творческая воля архитектора и художника в честном  соперничестве и конкуренции возобладает.