Архитектурный Петербург
электронный бюллетень

Информационно-аналитический бюллетень

Союза архитекторов Санкт-Петербурга,

Объединения архитектурных мастерских Санкт-Петербурга,

Ассоциация СРО «Гильдия архитекторов и инженеров Петербурга»

Главная / Архив / 2018 / 05 / У истоков «мансардизации» Петербурга

История

У истоков «мансардизации» Петербурга

Б.М. Кириков,

историк архитектуры

Мансарды вошли в архитектурную среду нашего города только на рубеже XIX–XX веков. Во все предшествующие периоды – за исключением раннего барокко – они были несвойственны Петербургу. В первой трети XVIII века многие постройки завершались высокими крышами с переломами, обогащавшими живописный силуэт города. Но уже в зрелом барокко середины XVIII века подобные приемы не использовались и были надолго выведены из арсенала архитектурных средств.

 Для русского классицизма – в отличие от французского – мансарды оказались чужеродными. Геометрически четкие объемы зданий очерчивались карнизами, фронтонами или аттиками, не допуская дополнительных наслоений. Мансарды не были по-настоящему востребованы и в эпоху эклектики, несмотря на разнообразие ее форм и тягу к активизации силуэта застройки.

 Редчайшим примером устройства полноценной мансарды французского типа можно считать доходный дом И.О. Утина на Конногвардейском бульваре, 17, возведенный в конце 1850-х годов архитектором Р.И. Кузьминым. Намного позднее, в 1894 году, А.Ф. Красовский при перестройке дома П.П. фон Дервиза на Большой Конюшенной улице, 27, создал эффектную группу «богатых мансардных покрытий» с окнами-люкарнами и чешуйчатой кровлей. Такое завершение воспринималось новым словом в петербургской архитектуре.

 Тем временем застройка Петербурга неуклонно росла вверх. Во второй половине XIX века все чаще сооружались пятиэтажные здания, в начале XX века – шестиэтажные. Дома достигали предельных габаритов высоты – 11 саженей (23,5 метра) до нижней отметки крыши. Этот законодательно утвержденный высотный регламент соблюдался беспрекословно, его не могли преодолеть никакой капитал, никакие связи. В этих условиях возникла практическая необходимость освоения пространств под кровлями домов.

 Вопрос об устройстве мансард не был четко определен ни в Уставе строительном, ни в постановлении Городской думы 1882 года. Законом допускалась свобода выбора типа, конфигурации и использования крыш и чердаков. Они, как и элементы венчания фасадов, могли выходить за рамки установленного лимита. Получалось, что сооружение мансард не воспрещалось правилами, но противоречивость их формулировок оставляла люфт в законодательстве.

 Показательный прецедент, вызвавший разбирательство во властных структурах, произошел в 1900 году при окончании реконструкции доходного дома виноторговцев братьев Шталь на Малой Морской улице, 14. Кардинальную перестройку осуществил архитектор И.Ф. Шлуп с использованием проекта А.П. Максимова. Фасад шестиэтажного здания, как во многих сооружениях поздней эклектики, завершался шатром. Нарушение обязательных норм техническо-полицейский надзор усмотрел в устройстве мансард на дворовых корпусах.

 Разгорелся общегородской скандал. Дом братьев Шталь оказался в эпицентре разногласий о допустимости мансард на постройках максимальной высоты. Городская дума признала их подлежащими разрешению. Противоположное заключение вынесло Особое по городским делам присутствие. Разбирательство дошло до Правительствующего Сената. Учитывая, что ограничений высоты кровель не установлено, а использование чердачных помещений под жилье не запрещено, Сенат отменил постановление Особого присутствия. Таким образом, размещение мансард на уровне выше 11 саженей было легитимизировано. Это послужило толчком к их быстрому распространению.

 Члены Петербургского общества архитекторов попытались внести свою лепту в «мансардизацию» столицы. Для этого они организовали специальную комиссию, но ее деятельность не принесла весомых результатов. В январе 1903 года архитектор А.И. Дмитриев сообщал: «Комиссия пришла к заключению, что для Петербурга развитие и распространение мансардных помещений имеет особенно важное значение, вследствие высокого стояния уровня грунтовых вод в городе, частых наводнений и многих других причин, делающих нежелательными жилые подвальные помещения. Одним из средств дать возможно более широкое распространение и развитие жилых мансард комиссия признала объявление конкурса на составление специальной брошюры по этому вопросу». Отметим принципиальный момент: мансарды считались тогда альтернативой населенным подвалам.

 Через два года на собрании того же Общества вернулись к рассмотрению актуальной темы. Маститый зодчий, граф П.Ю. Сюзор подчеркивал важность разъяснения ее юридических аспектов. Он посетовал на некорректность владельцев, допускающих иногда «рубку целого деревянного дома на чердаке пятиэтажного каменного».

 Архитектор П.П. Марсеру также высказался за регламентирование устройства мансард. Его удивляло «столь необъяснимое стеснение обывателя, желающего селиться в мансарде и вынужденного вместо этого переполнять подвалы. Само собою разумеется, что при этом не следует доходить до крайностей, повторяя пример Парижа, где почти нет домов без мансард, и последние строятся двойными, причем верхняя их часть, в которой окна заменены подобием каких-то люков, отводится обыкновенно для жилья прислуги».

 Модерн, новый стиль начала XX века, раскрепостил архитекторов от следования классицистическим нормам. С этим стилем связан короткий расцвет петербургского мансардостроительства. Одну из первых стильных мансард создал П.Ю. Сюзор, органично включив ее в архитектурно-художественный строй здания компании «Зингер» (1902–1904).

 Ту же тему развивали В.В. Шауб, А.С. Хренов, Ф.И. Лидваль, А.Ф. Барановский и другие представители модерна. Особой экспрессии живописно-пластическая разработка мансард достигла в постройках И.А. Претро и А.Ф. Бубыря, в проектах Н.В. Васильева. Однако если здания носили классицизирующий оттенок, то даже у такого мастера, как Лидваль, мансарды выглядели утилитарными придатками, не согласованными с архитектоникой фасадов (знаменитый дом М.П. Толстого на Фонтанке, гостиница «Астория»).

 Неоклассика, потеснившая модерн в 1910-х годах, опиралась преимущественно на наследие русского классицизма и итальянского ренессанса. Мансарды не соответствовали такой стилистике, но их продолжали строить в погоне за доходностью. Архитекторы находили компромиссные решения: мансарды часто ставились с отступом и даже маскировались. Так, М.М. Перетяткович, строитель дома и банка М.И. Вавельберга на Невском проспекте, 7–9, прикрыл мансарду балюстрадой. Схожий прием применил А.Е. Белогруд в домах К.И. Розенштейна на Большом проспекте П. С., 75 и 77, дополнив фасады в одном случае балюстрадой, а в другом — крупной аркадой со скульптурами.

 Строительный опыт начала XX века оставил разные варианты решения мансард. Чаще всего они служили второстепенными, нейтральными элементами. Реже становились острохарактерными приметами модерна. В зданиях ретроспективной ориентации они, наоборот, исключались по возможности из сферы визуального восприятия.

 В советскую эпоху эстетика конструктивизма, советской неоклассики и неофункционализма отторгала мансарды. Сегодня «мансардизация» захлестнула исторические районы Петербурга. Особая опасность этого процесса в том, что жилые постройки производятся повсеместно, без учета сложившейся среды и композиционно-стилевых особенностей зданий. Постоянно множится число некорректных примеров. Для выправления негативной ситуации необходима правовая регламентация и, главное, индивидуальный подход к выбору объектов разных эпох и стилей.

 

©  «Архитектурный Петербург», 2010 - 2020