Техницизм, формализм, протестантизм

16 сентября в рамках фестиваля «Архитектон» в ЦВЗ «Манеж» прошла дискуссия «Модернизм» – одна из центральных для понимания идеи события. Модератором выступил директор издательского дома «Балтикум» Владимир Фролов. Делимся с вами основными мыслями, которые прозвучали на встрече архитекторов из Санкт-Петербурга и Нижнего Новгорода.

В начале дискуссии Владимир Фролов обозначил парадоксальность существования модернизма после появления постмодернизма. Он предложил Олегу Сергеевичу Романову (почетному президенту Санкт-Петербургского союза архитекторов), чей творческий метод сформировался под влиянием авангарда, рассказать присутствующим предысторию «Архитектона», связанную с Казимиром Малевичем и его учеником Лазарем Хидекелем.

«В 2001 году я стоял у истоков этого мероприятия. Что касается названия фестиваля: мы немного изменили оригинал, поскольку Малевич использовал слова “архитектон «Альфа»”, “архитектон «Бета»”. Мы же сделали свой вариант. Малевичем был задан импульс развития модернизма. Что такое авангард? Это резкое, радикальное изменение отношения к форме, цвету. Сегодня он фактически стал уже классикой, – продолжил Олег Сергеевич. – Лазарь Хидекель – мой учитель и ближайший сподвижник Малевича. Мне повезло познакомиться и в дальнейшем работать с его сыном. Лазарь построил много зданий, но после поворота к социалистическому реализму в 1933-м он не смог продолжать создавать свои произведения и ушел в преподавание». Олег Сергеевич показал свой конкурсный проект IT-парка на базе Санкт-Петербургского университета телекоммуникаций им. Бонч-Бруевича (2006): «Фактически это цветные вертикальные архитектоны. Когда я сочинял эту композицию, у меня было несколько ассоциаций – вплоть до Стоунхенджа».

Станислав Горшунов, руководитель нижегородского бюро «ГОРА», рассказал о своем опыте работы со зданиями позднего модернизма. «У нас в городе есть КЗ “Юпитер”, бывший Дом политпросвещения, 1972 года постройки, совершенно типовой объект. Получив заказ на восстановление здания, мы настояли на использовании тех же материалов, что изначально закладывались авторами проекта. Конечно, новая функция требовала большего количества посадочных мест, но мы постарались свести изменения к минимуму, сохранив советский брутализм в интерьере. То была первая попытка качественной работы с модернизмом в нашем городе, потому что до этого распространенной практикой был капитальный ремонт, во время которого все просто обшивалось туалетной плиткой».

На вопрос Владимира Фролова об отношении к работам предшественников, в том числе архитекторов Александра Харитонова и Евгения Пестова, Станислав ответил: «Мы называем их нашими “отцами”, то есть нет никакого отрицания их творчества, а только уважение и почет». Затем архитектор признался, что в начале своей практики обращался к модернизму потому, что воспринимал его как нечто простое и в то же время протестное.

Обращаясь к Ингмару Витвицкому, руководителю АСБ «Ингмар», Владимир Фролов предложил порассуждать о важности высокого качества выполнения работ, приводя в пример слова, приписываемые корифею модернизма Мису ван дер Роэ, чьи творения стремятся к идеалу: «Бог – в деталях». Ингмар в ответ процитировал английского архитектора Ричарда Роджерса: «Форма следует за ресурсом», пояснив: «Если мы посмотрим на эпохи, когда был популярен классицизм, и на то, где и у кого он популярен сегодня, то увидим, что это люди и государства, чьи ресурсы не ограничены. Русский авангард возник тогда, когда строить прежним способом стало невозможно. В силу этого модернизм особенно популярен у зарубежных архитекторов до сих пор, ведь он позволяет наиболее экономичным методом добиться максимально выразительной композиции». Свое понимание сути модернизма Ингмар пояснил на примере проекта аэропорта в Левашово, в основе которого – применение передовых строительных технологий.

Далее модератор предложил Феликсу Буянову, руководителю бюро «Б2», поговорить о модернизме в жилом сегменте. «Это крест для многих архитекторов – пробовать различные стили только на жилой архитектуре. Многие, наверное, предпочтут находиться в спокойной, нейтральной среде, но, на мой взгляд, для этого есть природа, а город должен тонизировать, вызывать эмоциональный подъем, что возможно в арт-модернизме». Далее Феликс раскрыл свое ви́дение модернизма на примере собственных проектов: ЖК «Токио» и ТЦ «Аура» на Приморском шоссе. «Модернизм очень разнообразен – это и Фрэнк Гери, и Заха Хадид. Одним словом: модернизм жил, жив и будет жить», – заключил архитектор.

О том, как чувствует себя модернизм в центре Петербурга, Владимир Фролов попросил рассказать Валентина Когана, руководителя бюро SLOI ARCHITECTS. «Петербург всегда был местом для экспериментов. Например, я никогда не понимал, как напротив столь величественного Казанского собора разрешили построить такой акцент – абсолютно раскованное, экспрессивное здание нынешнего Дома книги с этой безумной мистической башней-глобусом [здание компании «Зингер». Архитектор: Павел Сюзор, 1904]. Подобных примеров много, хотя в целом главенствует довольно архаичный взгляд на город. Мы же решили создавать объекты, которые будут удивлять. Главная задача архитектора – донести разнообразие, существующее в нашем мире и в нашем городе». Отвечая на вопрос модератора о традиционных для Петербурга материалах, Валентин объяснил, что, несмотря на преобладание оштукатуренных фасадов с лепным декором, в городе можно найти любые сочетания. «Важно говорить о взаимодействии материала и формы, какой эффект они вместе производят на человека. Я стал склоняться к тому, что архитектура должна нести еще и терапевтическую функцию».

В финале Ингмар Витвицкий сформулировал риторический вопрос: «Сейчас есть большой пласт архитекторов-мыслителей, которые занимаются архитектурой, называемой модернизмом, и понимают, какой шаг они делают и какой пример подают человечеству в принципе. Нам нравятся архитекторы прошлого, но захотят ли будущие поколения смотреть и вспоминать то, что мы создаем сегодня?»

Дискуссия завершилась блиц-опросом, в ходе которого участники предложили свои варианты синонимов слова «модернизм»:

Станислав Горшунов: «Я скорее практик, чем теоретик. Модернизм я воспринимаю как отказ от исторического и прорыв, помноженный на функциональность».

Ингмар Витвицкий: «Модернизм – виртуозное владение современными строительными приемами и инженерными технологиями. Одним словом – образованность или техницизм».

Олег Романов: «Мне кажется, сегодня нужно говорить: “модернизм с” чем-то, потому что трудно охарактеризовать какое-то здание одним общим термином».

Феликс Буянов: «Формализм, но в позитивном смысле. Я сам являюсь апологетом модернизма, поэтому не считаю, что это плохо».

Валентин Коган: «Протестантизм. Это протест против традиционного авторитарного взгляда на функцию архитектуры, когда через нее с нами говорит власть. Модернизм же дает слово большему числу людей».

Записала Анна Попова, сфотографировала Полина Назарова

Источник: http://projectbaltia.com/news-ru/24717/

29.09.2023, 266 просмотров.